«Раньше я выходил на балкон и меня бесило, что внизу покрышки на клумбах, грязь и машины паркуются прямо на газоне, — объясняет Желудков. Он живёт в хрущевке, во дворе которой мы сидим. — Я вышел и сделал так, что меня всё это перестало бесить. Теперь мы здесь с друзьями кофе пьём. Подростки тусуются. Сегодня какая-то хипстерша с едой приходила, сначала фоткала всё на телефон, потом ела».
Примерно два года назад Фёдор засеял газон напротив своего подъезда. Потом постепенно высадил двадцать шесть саженцев деревьев и кустов. Сколотил из палет стол и скамейки, сделал клумбу из досок, теперь собирается поставить качели. Он уверен, что делая всё это, занимается политикой. Но в июле прошлого года ему стало не до газона: Желудков решил баллотироваться в Общественную палату Иркутска.
«Что теперь, заново входить? Было бы совсем глупо»
Выборы в Общественную палату Иркутска шестого созыва состоялись 2 июля 2019 года. В этот день Фёдор пришёл домой взбудораженный, засел за документы и спустя восемь часов убедился: вся процедура прошла с нарушениями. Например, дату назначили в последний момент, информация о кандидатах и даже список их фамилий не были объявлены заранее. Некоторые кандидаты по формальным признакам не могли баллотироваться, но делали это. «В итоге, в Общественную палату попали только лояльные городской администрации люди», — говорит Фёдор. Он написал об этом в своём блоге и на следующий день устроил у дверей мэрии в одиночный пикет. Потом ещё один и ещё. Всего 24 за полтора месяца.
«Если бы меня не выбрали на честных выборах, я бы это спокойно принял. Я что, ненормальный что ли? — говорит Фёдор. — Но выборы были нелегитимными».
Пикетируя мэрию, в руках блогер держал плакат, причём каждый день — новый. Он обещает когда-нибудь сделать из них выставку. Макеты некоторых плакатов ему присылали люди из других городов. Они поддерживали требования Фёдора. Но в Иркутске активист не нашёл особой поддержки. «Я даже не знала, что он в пикетах стоял», — говорит председатель комитета по культуре городской Общественной палаты, предприниматель и галерист Диана Салацкая. Она работала в пяти из шести созывов палаты.
Не добившись никакого результата, 2 сентября блогер объявил голодовку. Он обещал голодать до тех пор, пока его требования не удовлетворят. 11 сентября спикер городской Думы Евгений Стекачёв встретился с Фёдором и после этого заявил: «Депутаты готовы инициировать роспуск Общественной палаты, при условии, что будет доказано — выборы в самом деле прошли с нарушениями». Стекачёв пообещал, что депутаты займутся этой темой на заседании Думы 30 сентября. 16 сентября Фёдор начал выход из голодовки, она продлилась 14 дней. К этому времени он чувствовал себя плохо, ему постоянно хотелось спать, из-за слабости не мог работать.
За восемь дней до окончания голодовки Желудкова, в Иркутске состоялись выборы депутатов в новый созыв Думы. В ней Стекачёв потерял пост спикера. «Заседание Думы переносилось два раза и вся история с Общественной палатой отодвинулась на второй план, — говорит Фёдор. — Я оказался в непонятном положении. Что теперь, заново входить, потому что заседание откладывается? Было бы совсем глупо». В итоге, депутаты так и не стали разбираться, были нарушения на выборах или нет. Вместо этого в начале ноября мэрия объявила, что Общественная палата расширяется, нужно избрать в неё ещё 12 человек. Объявили дополнительные выборы. Фёдору предложили участвовать, но он отказался.
Фёдор называет голодовку рациональным и даже вынужденным поступком. Прежде чем на неё решиться, он долго переписывался с мэрией, просил проверить законность выборов, приводил аргументы.
— Мне конкретная чиновница прислала ответ, смысл которого сводится к тому, что «мы всё сделали правильно, а вы идите в лес гулять». Это было оскорбление. Но у меня есть чувство собственного достоинства. Нужно было как-то адекватно ответить.
— Вы думаете, на официальные ответы чиновника имеет смысл так эмоционально реагировать? — спрашиваю активиста. — Чиновник, в данном случае, вообще человек, или функция? Ведь он просто исполняет инструкцию или указание руководства.
— В России так устроено, что у нас в органах муниципальной власти всегда на месте человек, а не функция. Например, я к начальнику департамента транспорта, наверно, раз пять ходил знакомиться, потому что они меняются часто. И с каждым нужно начинать всё заново.
Спустя год Фёдор не смирился с результатами выборов и намерен «предпринять некоторые действия», чтобы добиться досрочного роспуска палаты. Голодать он больше не хочет, собирается добиваться своих целей юридическими способами. Уже разработал план действий на несколько шагов вперёд.
Члены общественной палаты пожимают плечами в ответ. «Взрослый мужик, а какой- то хе***й мается, кляузы пишет, — прокомментировала такую позицию Салацкая. — Лучше бы шёл к нам волонтёром в детское отделение СПИД-Центра, стены расписывать. Вот это реальное, хорошее дело и нам рук не хватает».
«Пишу о себе в Иркутске, об Иркутске в себе»
Первый раз Фёдор приехал в Иркутск из Центральной России десять лет назад, чтобы познакомиться с будущей женой Мариной, которой уже сделал предложение по Интернету. «Замуж позвал, а в лицо не видел. Интересно же было посмотреть, — говорит Фёдор. — Некоторые выбирают партнёров по внешности. Но главное — характер человека, ум».
Марина — литературный редактор, она дорабатывает посты в блоге Фёдора и поддерживает его проекты. У них дома живут три кошки, которых когда-то подобрали на улицах городов Центральной России и перевезли с собой в Сибирь. На полке в большой комнате стоит двухэтажный домик для семейства плюшевых мышей. Домик, мышей, одежду для мышей и всю игрушечную мебель, Марина сделала сама. Маленькая комната в квартире отдана под библиотеку. Там стоит книжный стеллаж от пола до потолка. Стены оклеены страницами из старой советской политэнциклопедии, приобретенной в книжной лавке.
Попав в Иркутск в первый раз, Фёдор не думал о том, что в этом городе можно создать идеальное пространство для жизни. С будущей женой он тогда познакомился, а с городом — нет. На улице стояла зима, мороз −42 градуса, а Желудков прилетел в фетровой шляпе. Наряд не подходил для сибирской зимы и к прогулкам не располагал.
Второй раз приехал в октябре. «Тогда Иркутск был совсем другой: тихий, солнечный, слегка запущенный, — говорит Желудков. — Стоит такой, комплексует и не знает, в какую сторону ему двигаться. Сам собой он быть не хочет, а стать другим — не получается».
Фёдор родом из маленького рязанского села. Успел пожить в Рязани, Воронеже, Москве, Зеленограде, Новосибирске. На велосипеде проехал от Мурманска до Крыма и говорит, что Иркутск — один из лучших городов, в которых он бывал и самый лучший из тех, где жил.
Желудков изучал муниципальное и государственное управление в Рязанском педагогическом университете, но вуз не закончил и высшее образование не получил. В Иркутске он сразу устроился работать в типографию. На вопрос о профессии отвечает: «Я больше, чем профессиональная деятельность». В своем блоге он пишет о себе: «Участвую в антропологических, культурологических, социальных и других исследованиях как организатор или исполнитель. Человек — просветитель, Человек — типограф, Человек — дизайнер, Человек — редактор, Человек — Фёдор».
— На самом деле, меня зовут не Фёдор, — неожиданно добавляет блогер, после чашки кофе. — У меня в паспорте стоит: «Алексей Сергеевич». История с именем — просто дизайнерское решение. Я вообще — человек играющий. Думаю, игра — самое правильное сейчас.
— А зачем нужен псевдоним? — спрашиваю его.
— У нас в центре города стоит памятник Максиму Горькому. Представьте себе, он вообще не Горький и не Максим. Но кому это важно?
В городе Фёдор в первую очередь видит не только памятники, как туристы и не ямы на дорогах, как обычные горожане. Он замечает прикладные вещи — мемориальные таблички, рисунок и цвет заборов, дизайн лавочек, шрифты на рекламных вывесках. Говорит, в Иркутске со всем этим дело обстоит печально.
Фёдор первым заявил, что Иркутску нужен собственный шрифт и участвовал в разработке дизайн-кода города. Работа взяла «золото» и «бронзу» на фестивале «Зодчество Восточной Сибири», но мэрия выбрала другой проект. Потом группа под руководством Федора разработала систему пешеходной навигации по городу. В историческом центре появились информационные щиты, указатели и «зелёная линия» на тротуарах. По ней турист может идти от одной достопримечательности к другой и не заблудиться. Фёдор был одним из организаторов крупнейшего в Сибири форума городских сообществ. Пять лет назад событие собрало около 300 участников.
«Чтобы мне жилось лучше, нужно, чтобы соседи разговаривали»
История с Общественной палатой не отбила у Желудкова вкуса к общественной работе. В июне 2020 года состоялись выборы на пост председателя иркутского отделения «Городских проектов» блогера и урбаниста Ильи Варламова. Желудков баллотировался, но проиграл. Пост был ему нужен, чтобы реализовывать собственные проекты. Первый из них — озеленение городских улиц. Озеленение своего двора — часть этого проекта.
Людям в городе остро не хватает деревьев и травы. Поэтому из-за вырубки скверов или парков постоянно возникают митинги. Важно, что каждый человек может повлиять на решение проблемы. Для этого достаточно выйти и посадить дерево. Но главное, что люди при этом начинают общаться.
— Я посадил траву, а кому-то это не понравится и он захочет по-другому, — говорит Фёдор. — Нам придётся разговаривать. Вот это важно, потому что люди у нас разобщены. Они разучились полемизировать, договариваться. Во дворе у нас почти нет точек пересечения, а тут они появляются.
— Почему важно, чтобы люди разговаривали?
— В обществе, где люди разобщены, общий уровень культуры, в том числе материальной, всегда ниже, чем в том, где люди разговаривают друг с другом. Посмотрите на уровень открытости, доверия друг к другу в постсоветских странах и западноевропейских. А потом сравните уровень культуры и достатка тех и других. Поэтому, чтобы мне жилось богаче и лучше, нужно чтобы соседи разговаривали.
Фёдор не был в странах, о которых говорит. Как устроена общественная жизнь в западноевропейских странах, ему рассказывали друзья.
Пока озеленением участка около своего подъезда блогер занимается один, особого взаимодействия с соседями не получается. В блоге он написал, что они подарили ему пару резиновых перчаток, один раз помогли привезти камни с реки, бабушки высадили цветы на сколоченную Фёдором клумбу. Но на встречу с ландшафтным дизайнером не пришёл ни один человек, хотя Желудков звал.
«У меня адекватная картина мира, — пожимает плечами Фёдор. — Я знал, что в этом будет участвовать от силы по одному человеку от подъезда. В третьем и четвёртом таких людей вообще не нашлось». Зато соседка из другого подъезда за свои личные деньги поставила железный забор вокруг клумбы.
«Краска и забор — это два самых простых способа имитировать благоустройство в городе, — уверен Фёдор. — Поставил забор, и вся территория волшебным образом считается облагороженной». С заборами у Фёдора связана отдельная история. Когда он приехал в Иркутск, все заборы здесь красили в кислотный оранжевый цвет. Многим горожанам это не нравилось, но дальше обсуждений в соцсетях дело не шло. Фёдор нашёл способ вывести дискуссию на другой уровень.
«Надевайте оранжевую жилеточку, вот как я»
Ранним летним утром, три года назад Фёдор и двое его друзей встретились на улице Уткина, одной из самых оживлённых в городе. Взяли кисточки, открыли банки с краской и перекрасили две секции забора, который отделяет тротуар от магистрали. Оранжевый забор стал с одной стороны серым, с другой — чёрным.
Фёдор вышел красить забор в оранжевом жилете, которые носят местные коммунальщики. Прохожие спрашивали, чем они занимаются. Кто-то посоветовал покрасить столбики одним цветом, а перекладины — другим. Но помешать друзьям никто не пытался. «Если вы хотите в Иркутске что-нибудь сделать на улице, и чтобы к вам не было никаких вопросов со стороны граждан, или со стороны полиции, или со стороны кого угодно, надевайте оранжевую жилеточку, вот как я, и идите это делайте. Стоит 150 рублей», — говорит Фёдор.
«Это был акционизм», — добавляет он (акционизм — это форма искусства, стремление стереть грань между жизнью и искусством — ЛБ). На забор Фёдор приклеил записку, в которой объяснял, почему кислотный оранжевый цвет не подходит для городских заборов. Потом сделал запись в своём блоге и стал ждать ответа от мэрии, который вскоре последовал.
Блогера пригласили на совещание в администрацию города. «Там был главный архитектор, ещё какие-то специалисты, и я — человек без высшего образования, — рассказывает Фёдор. — Мы поговорили на эту тему, обсудили мировые практики и решили: забор — вещь второстепенная и его нужно делать незаметным». В городе и без того хватает визуального мусора.
Теперь на улице Уткина чёрный забор. Правда, рисунок ограждения Желудкову всё равно не нравится. На его взгляд, орнамент выглядит примитивно. Но в кислотные цвета ограждения больше не красят. «Дальше будем демонтировать заборы там, где они не нужны, — говорит Фёдор. — Я уже сделал запрос в мэрию: как инициировать демонтаж. Скоро я и это выясню».
У Фёдора в планах ещё несколько акций. «Когда одна из них случится, я не буду о ней объявлять, — обещает он. — Я буду удивляться: „Ай-яй-яй, как это так?“. А спустя время расскажу, для каких целей это сделал. Нужно народ помистифицировать».
Желудков уверен: когда он сажает дерево или красит забор — занимается политикой. Потому что политика — это «вообще всё кругом, но, прежде всего, это выражение своей субъектности (способности быть независимым — ЛБ).
— Политика — это обязательно про власть? — спрашиваю у него.
— Посмотрите на Новгородское вече. У каждого отдельно взятого участника как бы нет власти, а когда люди вместе — власть есть. Соответственно, если мы всем двором выйдем и что-то решим — у нас будет власть.
«Критиковать Общественную палату, всё равно что пытаться из вяленой рыбы сделать свежую»
Фёдор всё ещё хочет войти в состав Общественной палаты. Он не согласен с мнением, что этот институт ни на что не влияет и ничего не решает. Например, в прошлом году по одной городской программе не израсходовали 9 млн рублей. Разделить их между другими проектами предложили Общественной палате. «Знаете, сколько я могу деревьев на эти деньги посадить, — говорит Желудков. — А еще Общественная палата может выйти с инициативой и предложить мэрии ввести запрет на побелку деревьев или на использование покрышек вместо клумб. Это была бы уже законодательная инициатива».
Фёдор уверен, если выборы провести, как положено, палата может стать реально работающим мостиком между властью и обществом.
Предприниматель Алексей Жемчужников впервые вошёл в состав Общественной палаты. Он создал общественное движение против мусорной реформы. Вместе с другими бизнесменами судится с региональным мусорным оператором и министерством жилищной политики области.
«Общественная палата — это созданный властью, выхолощенный симулякр общественного контроля, — говорит Жемчужников. — Она практически ничего не может и её беззубость заложена на законодательном уровне. Критиковать её за это, всё равно, что пытаться из вяленой рыбы снова сделать свежую».
Сам Жемчужников вошёл в палату ради статуса. Когда он начал бороться против мусорной реформы, его перестали пускать на заседания рабочей группы по мусору при правительстве региона. «А когда ты член Общественной палаты, достаточно показать охране корочку и тебя никто не остановит. Уже в этом для меня огромная польза».
Диана Салацкая добавляет: палате скрывать нечего. У неё нет ни бюджета, ни зарплат, ни особых полномочий. Три года Салацкая бесплатно предоставляла помещение своей галереи для театральной студии, в которой занимаются особые дети. Сейчас галерея запускает новый проект. Повезёт художников по деревням с мастер-классами для детей. «Скажу так: чтобы делать хорошие дела, не обязательно быть в Общественной палате, — говорит Салацкая. — Я бы и без палаты делала всё то же самое, что делаю сейчас. Зачем Фёдору так нужно сюда попасть?».
Пять часов подряд скрёб и чистил ствол
Первый выходной день июля Фёдор снова посвятил акционизму. Он взял в руки ведро горячей воды, кёрхер, шпатель и пошёл очищать ствол старого тополя от многолетнего слоя побелки.
Пять часов подряд Фёдор скрёб и чистил ствол на одной из центральных улиц города. Побелка отходила тяжело, вместе с кусочками коры и до конца так и не отмылась. Потом блогер пришёл домой и ещё четыре часа писал пост, в котором проанализировал все законы и указы, которые говорят, как правильно ухаживать за городскими деревьями и кустами. В Иркутске эти правила никто не соблюдает. Как и правила, по которым выбирают Общественную палату.
Блогер два года пытается доказать мэрии, что белить деревья — это вредно и недопустимо. Мэрия в очередном официальном ответе Фёдору написала: невозможно запретить побелку деревьев, потому что это может вызвать протесты жителей. «Повышение пенсионного возраста; увеличение налогов; конституционный переворот не вызывает недовольства жителей, а вот если запретить белить деревья, то всё, будут бунты», — прокомментировал документ Фёдор в своём блоге. Теперь ход снова за мэрией.